Главная Бизнес Журнал сатирикон статьи. «Новый Сатирикон. Новый Сатирикон Аркадия Аверченко

Журнал сатирикон статьи. «Новый Сатирикон. Новый Сатирикон Аркадия Аверченко

Среди сатирических журналов, которых в России в начале прошлого века было великое множество, «Сатирикон» занимает особое место. Без сомнения, он пользовался наибольшей известностью из них всех, так как был самым ярким выразителем своего времени: его даже цитировали на заседаниях Думы.

Основные авторы

Группа «Сатирикона» оформилась к 1908 году; первый номер журнала вышел 3 апреля. На страницах нового еженедельного журнала стали появляться юмористические рисунки и карикатуры, подписанные Радаковым (1879—1942), Ре-ми (псевдоним Ремизова-Васильева), Бенуа, Добужинским. Рисунки эти часто сопровождались небольшими стихотворениями; кроме того, журнал уделял много места сатирической поэзии. Среди постоянных сотрудников «Сатирикона» следует назвать Петра Потемкина (1886 — 1926), Василия Князева (1877 — 1937 или 1938), акмеиста Сергея Городецкого (1884 — 1967), Владимира Воинова (1878 — 1938), Евгения Венского (псевдоним Евгения Пяткина, 1885 — 1943), Красного (псевдоним Константина Антипова, 1883 — 1919), Самуила Маршака (1887 — 1964), Аркадия Бухова (1889 — 1946), Владимира Лихачева (1849 — 1910), Дмитрия Цензора (1877 — 1947), Николая Шебуева (1874 — 1937).

Саша Черный, несомненно, самый одаренный из авторов группы, покинул журнал в 1911 году, успев опубликовать там множество произведений.

Из прозаиков группы нужно назвать, кроме Аверченко, Тэффи (псевдоним Надежды Лохвицкой, в замужестве Бучинской, 1872 — 1952), Осипа Дымова (псевдоним Осипа Перельмана)...

"Новый Сатирикон"

В 1913 году в журнале произошел кризис, большая часть состава его авторов ушла от Корнфельда и основала «Новый Сатирикон», первый номер которого вышел из печати 6 июня. Старый журнал еще продолжал выходить: там остались Князев, Валентин Горянский (псевдоним Валентина Иванова, 1888 — 1944) и еще несколько писателей, но в 1914 году, после выхода 16-го номера, журнал прекратил свое существование. «Новый Сатирикон» некоторое время процветал и привлек к себе ряд молодых писателей, среди которых были Алексей Будищев (1867 — 1916), Георгий Вяткин (1885 — 1941), Чуж-Чуженин (псевдоним Николая Фалеева, 1873—30-е гг.) и Маяковский, который опубликовал в нем поэмы 1915—1916 годов и свои «гимны».

Содержание и направленность журнала

Журнал «Сатирикон» был весьма разнообразен по содержанию и направленности: он отражал вкусы публики и определенные литературные тенденции своего времени. Публика хотела, чтобы он был сатирическим. Откликаясь на это пожелание, журнал возродил и стал укреплять старую традицию русской литературы . Он провозгласил своим учителем Салтыкова-Щедрина, что доказывает специально посвященный его памяти номер («Новый Сатирикон», № 17), вышедший к 25-й годовщине со дня смерти писателя в 1914 году. Об этом упоминает Бухов в своем стихотворении «Вспомните!», помещенном в номере:
...Много вас...
Подбирает капли едкой желчи,
Оброненной умным стариком.

Однако после революции 1905 года эта традиция приобрела в мире прессы совсем особый характер. В период 1905—1906 годов стало издаваться множество сатирических изданий: «Молот», «Пулемет», «Жупел», «Маски», «Овод», «Зарница», «Красный смех» и др., в которых появляются, чередуя друг друга, карикатуры и стихи, часто подписанные прославленными именами из «Мира искусства» или из символистской школы. Сатира обычно была чрезвычайно резкой и жесткой, исключающей всякий юмор , в большинстве случаев окрашенной в трагические тона: это было время, когда образы смерти, крови, убийства заполнили и живопись, и литературу.

Группа «Сатирикона», отвечая вкусам времени (близким Леониду Андрееву), подхватила эту традицию и внесла в нее свой вклад. Много раз журнал помещал в весьма мрачных тонах намеки на репрессии по отношению к оппозиции, например под видом описаний казней способом сажания на кол в Персии.

Таким образом, с одной стороны, «Сатирикон» развивает темы, которые a priori исключают смех. В его произведениях звучит отчаяние, как политическое, так и нравственное, которое порой действительно становится общим местом. Некоторые стихотворения откровенно впадают в революционный пафос. Особенно к нему склонен Князев.

«Сейчас, — пишет Аверченко, — вся Великая Русь корчится во сне, погруженная в смертельную скуку». Эта фраза была рассчитана на комический эффект: скука и пошлость считались постыдными, и принято было постоянно напоминать, что им противостоят идеалы, энтузиазм, благородные душевные порывы; но эта почти обязательная рекомендация уже давно стала больше риторической формулой, чем реальным источником вдохновения.

О ком писал "Сатирикон"

На самом деле единственный общественный слой, которым заполнены страницы «Сатирикона», — это именно мелкая буржуазия, то мещанство, присутствие которого ощущается среди как читателей, так и авторов журнала. Стихотворение Красного, датированное 1908 годом, демонстрирует, может быть не совсем осознанно для самого автора, что старые русские мифы утрачивают свою силу. Стихотворение построено на контрасте между темами ведущихся в обществе разговоров (свобода, родина, возмущение, жертвенность) и их материальной основой — рестораном, вечеринкой и т.п. (№ 10, 1908):

О, что может быть прелестней,
Чем хожденья в мир исканий,
Где лишь жертвой славен путь...
Но гораздо интересней
Прочитать о том в романе
И за кофеем вздохнуть...

Может быть, намерением поэта было стремление высмеять мягкотелость среднего интеллигента, но производимый стихотворением эффект — совсем иной, ибо полярность этих идей уж слишком смешна.

Пародия в журнале

Продукция журнала была богата и старыми и новыми приемами. Первое место среди них занимала пародия — жанр, сатирический сам по себе. Авторы «Сатирикона» не пренебрегали возможностью высмеять новые литературные течения, такие, как символизм, футуризм (например, стихотворение Бухова «Легенда о страшной книге» (1913) представляет стихи футуристов как самую страшную пытку для читателя, какую можно вообразить). Эгофутуризм (Игорь Северянин) стал излюбленной мишенью для пародирования. Охотно использовался архаический стиль, с помощью которого создавался наиболее яркий эффект гротеска (например, ода Шебуева об университетах, выдержанная в стиле русского XV111 века, № 37, 1913).

Часто пародия соседствовала с серьезным тоном так скрыто, что современники ее даже не всегда замечали. Так, например, Горянский дал своему сборнику «Мои дураки» подзаголовок «Лирические сатиры». У Саши Черного этот прием используется почти повсеместно, и одно из писем к Кранихфельду доказывает, что поэт пользовался им совершенно сознательно. Он пишет: «В одном и том же стихотворении соединяются юмор, сатира и лирика...» Некоторые стихотворения Бухова могли бы быть приняты за написанные кем-нибудь из символистов («Поэтам»).

Особенно блистал в этом лукавом жанре Потемкин. Он был связан с символистской средой, часто посещал кабаре «Бродячая собака», ставил некоторые из своих пьес в театре миниатюр «Кривое зеркало». В его сборнике «Смешная любовь» (1908) есть и темы, характерные для русских романтиков и символистов, — маски, куклы, и не ясно, следует ли здесь искать смешное в серьезном или серьезное в смешном. Позже, а именно в своем сборнике стихов «Герань» (1912), поэт отойдет от этого жанра и придет к чисто комическому, более искреннему и более простому.

Приемы сказки и народного творчества в "Сатириконе"

Другой излюбленный прием «Сатирикона» — сказка. Здесь его авторы охотно следовали за Козьмой Прутковым, в котором они признавали своего предшественника. В 1913 году его памяти был посвящен специальный номер (№ 3). Один из сотрудников «Сатирикона», Борис Владимирович Жикович, подписывался именем Иван Козьмич Прутков, как сын вымышленного писателя. Тем не менее его сказки, как правило, сатирические, в них нет абсурда, как у Козьмы Пруткова. Так, басня «Мозги и ночь» (1914) высмеивает спиритизм, хотя и написана в стиле Пруткова.

«Сатирикон» охотно использовал и источники народного творчества: ярмарочный комизм, четверостишия в стиле частушек, которые Потемкин и Князев собирали по деревням. Если у Князева частушки служат «опрощению» поэзии, то у Потемкина, особенно в «Герани», с помощью народного стиля вводятся очень живые комические мотивы в описаниях жизни петербургского простонародья («Жених»).

Не пил он сивухи,
Но пил понемножку,
Медную в ухе
Носил он сережку.

Здесь комическое достигается введением в стихи языка и повадок простого народа: писаря, ремесленника, рабочего, мелкого торговца и т.п. Такая поэзия, типично городская и комично-добродушная, предвосхищает жанры, которые разовьются в 20-е годы.

Псевдодетская поэзия

И наконец, авторы «Сатирикона» охотно использовали форму псевдодетской поэзии. Так, «Детская песенка» (1913) Чуж-Чуженина, написанная по поводу новых ограничений прессы, изображала цензоров в виде послушных детей:

Как у Вани-Ванюшки
Завелися нянюшки,
Нянюшки — печальницы,
Строгие начальницы...

Но этот литературный прием, созданный сначала как сатирический, постепенно вырастает в особый жанр, в стиль, который утрачивает свою первоначальную ориентацию. Впоследствии многие из поэтов «Сатирикона» пишут уже специально для детей и оказывают влияние на будущих авторов этого жанра (наиболее известен из них Самуил Маршак). Часто они подражают английским детским стихам и песенкам, как, например, Вяткин, написавший стихотворение про питона «Пятый».

Стиль английского юмора

Некоторые авторы восприняли стиль английского юмора, и первой среди них была Тэффи, чьи стилистические приемы и обороты являют собой образцы чисто английской манеры. Таков, например, «капитан, который озирался вокруг круглыми глазами с видом человека, только что вынутого из воды» («Взамен политики»). Сюжеты Тэффи воспроизводят прием английского юмора, который достигает комического эффекта, вводя абсурд в обыденные ситуации — например, сюжет о мелком чиновнике, который выиграл в лотерею лошадь и попал в безвыходное положение, так как она быстро довела его до полного разорения («Даровой конь»). Кроме того, «Сатирикон» нередко публиковал иностранных юмористов, в частности Марка Твена.

Игра слов

Однако юмор «Сатирикона» не был только заимствованным. Лучшие его авторы сумели продолжить русское комическое чисто словесное направление, основанное не только на каламбуре, но и на смысловом столкновении слов, на шутке, происходящей от звуковой игры слов, идущей еще от Гоголя.

У Тэффи игра слов часто доводится до абсурда, она вызывает смех, так как вводит целую семью слов, звучащую как бессмыслица. Так, например, мальчик, придя из школы, спрашивает взрослых: «Почему говорят «гимн-Азия», а не говорят «гимн-Африка»?» («Взамен политики»). Куликов подхватывает игру слов Козьмы Пруткова на звучании «вилла» и «вилы», чтобы сделать на этом материале стихотворение с «социальным» звучанием: мечта богача — «вилла» противопоставляется мечте крестьянина о новых вилах («Две думы», 1908). Но здесь социальное содержание блекнет рядом с комической нелепостью каламбура.
Группа «Сатирикона», таким образом, в своем творчестве стоит как бы на двух сваях, на двух традициях — сатирической и юмористической, которые в то время не слишком резко разделялись, так как нередко юмор принимался за сатиру. Такое смешение мешало авторам журнала, по крайней мере большинству из них, достичь вершин юмора (в метафизическом смысле), сатира же в свою очередь утрачивала живость, деградировала, впадала в дидактику и теряла значительность.

Тем не менее «Сатирикон» оставался законным наследником Козьмы Пруткова и подготовил почву для расцвета юмористической литературы, наступившего позже, в 20-е годы.

Использованы материалы книги: История русской литературы: ХХ век: Серебряный век / Под ред. Ж. Нива, И. Сермана и др. - М.: Изд. группа "Прогресс" - "Литера", 1995

Студентки 133 группы

Яковлевой Ольги

Шадринск, 2008

Сатирикон…………………………………………………………………..3

А.Т. Аверченко ……………………………………………………..….5

«Два преступления господина Вопягина»……….7

Саша Черный………………………………………………………………8

Стихи………………………………………………………………………….10

Тэффи………………………………………………………………………..11

«Бабья книга»…………………………………………………………..14

Библиография………………………………………………………….16

Сатирикон

Говоря о магистральных направлениях русской поэзии Серебряного века, поэтических школах и отдельных группах, нельзя не упомянуть о еще одном объединении, вошедшем в историю литературы под названием «Сатирикон».

"Сатирикон" был той отдушиной, которой всегда не хватает при режиме в том, старом смысле этого слова. Режим был царский, жилось так себе, а персонажей и сюжетов для высмеивания хватало с избытком. Так и возник "Сатирикон" - язвительный и насмешливый журнал.

1 апреля 1908 года стало символичной датой. В этот день в Петербурге вышел в свет первый номер нового еженедельного журнала «Сатирикон», который затем целое десятилетие оказывал заметное влияние на общественное сознание. Первым главным редактором журнала стал художник Алексей Александрович Радаков (1877-1942), а с девятого номера этот пост перешел к писателю-сатирику, драматургу и журналисту Аркадию Тимофеевичу Аверченко.

Редакция журнала располагалась на Невском проспекте, в доме № 9. «Сатирикон» был изданием веселым и едким, саркастическим и злым; в нем остроумный текст перемежался с язвительными карикатурами, забавные анекдоты сменялись политическим шаржем. В то же время журнал отличался от множества других юмористических изданий тех лет своим социальным содержанием: здесь, не выходя за рамки приличий, бескомпромиссно высмеивались, бичевались представители власти, мракобесы, черносотенцы. Позицию журнала в последнем пункте определяли не столько писатели и журналисты с еврейскими корнями - В. Азов, О. Дымов, О. Л. Д’Ор, сколько чистокровные русские: А. Аверченко, А. Бухов, Тэффи и другие, которые давали антисемитам куда более яростный отпор, чем их коллеги-евреи.

Печатались такие сатирики, как В.Князев, Саша Чёрный и А. Бухов, печатались Л. Андреев, А. Толстой, В.Маяковский, с иллюстрациями выступали прославленные русские художники Б. Кустодиев, И. Билибин, А. Бенуа. За сравнительно короткий срок - с 1908 по 1918 год - этот сатирический журнал (и его поздний вариант «Новый Сатирикон») создал целое направление в русской литературе и незабываемую в ее истории эпоху.

Особая заслуга в столь громкой популярности «Сатирикона» в значительной степени принадлежала даровитым поэтам - сатирикам и юмористам, сотрудничавшим в журнале.

Читатель быстро оценил все то, что пытались донести до него сатирики. Вся Россия зачитывалась рассказами, стихотворениями, юморесками, эпиграммами пародиями, которые дополняли блестящие карикатуры, шаржи и рисунки. «Сатирикон» привлекал читателей тем, что его авторы практически отказались от обличения конкретных высокопоставленных лиц. Не было у них и «общеобязательной любви к младшему дворнику». Ведь глупость везде остается глупостью, пошлость - пошлостью, а потому на первый план выдвигается стремление показать человеку такие ситуации, когда он сам бывает смешон. На смену объективной сатире приходят «сатира лирическая», самоирония, позволяющие раскрыть характер «изнутри». Особенно ярко это проявлялось в поэзии, где объектом сатирического или юмористического изображения является лирический герой.

Творчество Саши Чёрного, Тэффи, П. Потемкина, В. Горянского, В. Князева, Е. Венского и других ведущих поэтов «Сатирикона» было представлено на его страницах разнообразными жанрами: стихотворными шаржами, памфлетами, юморесками, пародиями, баснями, эпиграммами.

В период расцвета журнала, в 1911 году, его издатель М. Г. Корнфельд выпустил в журнальной библиотеке «Всеобщую историю, обработанную „Сатириконом“». Авторами этого блестящего пародийно-сатирического произведения были Тэффи, О. Дымов, Аркадий Аверченко и О. Л. Д’Ор; иллюстрировали книгу художники-сатириконцы А. Радаков, А. Яковлев, А. Юнгер и Ре-Ми (Н. Ремизов).

Популярности Тэффи и Аверченко в те годы трудно найти аналоги. Достаточно сказать, что сам Николай II с удовольствием читал этих авторов и переплетал их книги в кожу и атлас. И совсем не случайно начало «Всеобщей истории» поручили «обработать» именно Тэффи, зная, чьей любимой писательницей она являлась, возражений цензуры можно было не опасаться. Таким образом, выступая против Думы, правительства, чиновников, бюрократов всех мастей, «Сатирикон» с высочайшего благоволения неожиданно попал на роль легальной оппозиции; его авторы умудрялись своим поэтическим и прозаическим творчеством делать в политике гораздо больше, чем любой политик.

Однако в мае 1913 года в журнале произошел раскол на почве финансовых вопросов. В результате Аверченко и все лучшие литературные силы покинули редакцию и основали журнал «Новый Сатирикон». Прежний «Сатирикон» под руководством Корнфельда еще какое-то время продолжал выходить, но терял лучших авторов и в результате закрылся в апреле 1914 года. А «Новый Сатирикон» продолжал успешно существовать (вышло 18 номеров) до лета 1918 года, когда был запрещен большевиками за контрреволюционную направленность.

Увы, судьбы сатириконцев не были счастливыми. Кто-то покинул родину, кто-то был репрессирован и погиб... Попытка возродить журнал русскими эмигрантами не увенчалась успехом. Но осталось немалое наследство, которое непременно должно найти своего читателя.

Аркадий

Тимофеевич Аверченко

Родился 15 марта 1881 года в Севастополе в семье небогатого коммерсанта Тимофея Петровича Аверченко.

Аркадий Аверченко окончил всего два класса гимназии, так как ввиду плохого зрения не мог долго заниматься и к тому же в детстве, в результате несчастного случая, сильно повредил глаз. Но недостаток в образовании со временем компенсировался природным умом, по свидетельству писателя Н. Н. Брешковского.

Работать Аверченко начал рано, ещё в 15 лет, когда поступил на службу в частную транспортную контору. Продержался он там недолго, чуть больше года.

В 1897 году Аверченко уезжает работать конторщиком в Донбасс, на Брянский рудник. На руднике он проработал три года, впоследствии написав несколько рассказов о тамошней жизни («Вечером», «Молния» и др.).

В 1903 году он переезжает в Харьков, где 31 октября в газете «Южный край» появляется его первый рассказ.

В 1906-1907 он редактирует сатирические журналы «Штык» и «Меч», а в 1907 году его увольняют с очередного места службы со словами: «Вы хороший человек, но ни к чёрту не годитесь». После этого, в январе 1908 года, А. Т. Аверченко уезжает в Санкт-Петербург, где в будущем приобретёт широкую известность.

Итак, в 1908 году Аверченко становится секретарём сатирического журнала «Стрекоза» (впоследствии переименованным в «Сатирикон»), а в 1913 - его редактором.

Аверченко многие годы с успехом работает в коллективе журнала с известными людьми - Тэффи, Сашей Чёрным, Осипом Дымовым, Н. В. Ремизовым (Реми), и др. Именно там появились его самые блестящие юмористические рассказы. За время работы Аверченко в «Сатириконе», этот журнал стал необычайно популярен, по мотивам его рассказов ставились пьесы во многих театрах страны.

В 1910-1912 Аверченко неоднократно ездит в путешествия по Европе со своими друзьями-сатириконцами. Эти путешествия послужили Аверченко богатым материалом для творчества, так что в 1912 году вышла его книга «Экспедиция сатириконцев в Западную Европу», наделавшая в те времена много шума.

После Октябрьской революции всё резко изменилось. В августе 1918 года большевики сочли «Новый Сатирикон» антисоветским и закрыли его. Аверченко и весь коллектив журнала заняли отрицательную позицию по отношению к Советской власти. Чтобы вернуться к себе в родной Севастополь (в Крым, занятый белыми), Аверченко пришлось попасть в многочисленные передряги, в частности, пробираться через оккупированную немцами Украину.

С июня 1919 года Аверченко работал в газете «Юг» (впоследствии «Юг России»), агитируя за помощь Добровольческой армии.

15 ноября 1920 года Севастополь был взят красными. За несколько дней до этого Аверченко успел уплыть на пароходе в Константинополь.

В Константинополе Аверченко почувствовал себя более-менее уютно, так как там в то время находилось огромное количество русских беженцев, таких же как и он.

В 1921 году в Париже опубликовал сборник памфлетов «Дюжина ножей в спину революции», названный Лениным «высокоталантливой книжкой … озлобленного до умопомрачения белогвардейца». За ним последовал сборник «Дюжина портретов в формате будуар».

Ни в одном из этих городов Аверченко надолго не остался, а переехал 17 июня 1922 года в Прагу на постоянное место жительства.

В 1923 году в берлинском издательстве «Север» вышел его сборник эмигрантских рассказов «Записки Простодушного».

Жизнь вдали от Родины, от родного языка была очень тяжела для Аверченко; этому были посвящены многие его произведения, в частности, рассказ «Трагедия русского писателя».

В Чехии Аверченко сразу приобрёл популярность; его творческие вечера пользовались шумным успехом, а многие рассказы были переведены на чешский.

Говоря о магистральных направлениях русской поэзии Серебряного века, поэтических школах и отдельных группах, нельзя не упомянуть об объединении, вошедшем в историю литературы под названием "Сатирикон".

Осенью 1907 г. в редакцию петербургского юмористического журнала "Стрекоза" явился молодой человек. Он отрекомендовался Аркадием Тимофеевичем Аверченко и изъявил желание работать в журнале. Его принял издатель - М.Г. Корнфельд, только что унаследовавший от отца журнал, известный всей России, но утративший к этому времени не только былую популярность, но и большую часть своих подписчиков. Узнав, что Аверченко редактировал в Харькове журнал "Бич",""тираж которого был чуть меньше тиража "Стрекозы", Корнфельд пригласил незнакомца на редакционное совещание.

Вот как описывает Аверченко свое первое появление в редакции "Стрекозы":

Вы не имели права приглашать на заседание всяких провинциальных проходимцев! - ревел, как буря, порывистый Радаков. - Южные поезда привозят каждый день сотни пудов провинциального мяса - что же всех их и тащить сюда, да?

Да уж, - качал головой сдержанный Ре-Ми. - Нехорошо, нехорошо. Этак и я кого-нибудь с улицы приглашу на заседание - приятно вам будет?

Однако, когда я на втором заседании предложил парочку тем для рисунков, ко мне прислушались, темы обсудили, приняли - и огорченный Корнфельд снова поднял голову.

Через неделю я уже был приглашен в качестве секретаря редакции и торжественно вступил в исполнение своих обязанностей Аверченко А.Т. Избранное. - М.: Сатирикон, 1913, №28, - 7стр. .

В 1907 г. в "Стрекозе" сотрудничали молодые художники Ре-Ми (Н.В. Ремизов-Васильев), А. Радаков, А. Юнгер, А. Яковлев, Мисс (А.В. Ремизова) и поэт Красный (К.М. Антипов). Все они были недовольны бесцветной пустенькой "Стрекозой" и настойчиво предлагали издателю реформировать ее. Как ни странно, появление Аверченко послужило как будто последним толчком для того, чтобы осторожный Корнфельд согласился.

На одном из очередных заседаний редакции было решено превратить "Стрекозу" из юмористического журнала в сатирический, отражающий злободневные события общественной и политической жизни в стране. Тут же придумали журналу другое имя. Его предложил Радаков. Он вспомнил знаменитый древнеримский роман "Сатирикон" - пестрый калейдоскоп кошмарной эпохи Нерона, где рельефные жизненные подробности причудливо перемешаны с гротескными образами беспутного омерзительного мира. Его автором читают Гая Петрония Арбитра

Предложение Радакова понравилось. Свободное изложение событий в "Сатириконе" представлялось редакции счастливой находкой: не сковывая автора никакими рамками, оно давало большую свободу его творческой фантазии. Молодой редакции "Стрекозы" показалась подходящей и авторская позиция создателя "Сатирикона": к жуткому и пошлому миру он относится как спокойный наблюдатель, не чуждый юмора, а подчас и ядовитой иронии, но без чувства скорби или гнева.

Так определилось творческое лицо нового органа. С третьего апреля 1908 г. вместо надоевшей всем "Стрекозы" стал выходить сатирический журнал "Сатирикон", поставивший перед собой задачу морального исправления общества путем сатиры на нравы. А "Стрекоза" вскоре совсем прекратила существование.

"Все, кто в последнее время следил за журналом "Стрекоза", обратили, конечно, внимание на те более или менее заметные реформы, которые постепенно вкладывались в основу нашего журнала", - говорилось в одном из ее последних номеров. "И вот реформируя неуклонно "Стрекозу", мы параллельно сделали опыт в широком смысле - основали новый журнал "Сатирикон". В настоящее время, ввиду все растущего успеха "Сатирикона", мы решили с 1 июня объединить обе редакции.". Аверченко А.Т. Фельетоны. - М.: Стрекоза, 1908, №21, - 2 стр.

Между тем время для расцвета сатиры было самое неподходящее. Первая русская революция была подавлена.3 июня 1907 г. Николай II, нарушив обещания, которые был вынужден дать народу в революционные дни 1905 г., разогнал II Государственную Думу. Началась полоса мрачной реакции, вошедшей в историю под именем "столыпинской". Шаг за шагом отбирались завоеванные кровью "свободы".

"То были времена, - писал Блок, - когда царская власть в последний раз достигла чего хотела: Витте и Дурново скрутили революцию веревкой; Столыпин крепко обмотал эту веревку о свою нервную дворянскую руку" Блок А.А. Собр. сочинений. - М.: Малое книжное издательство,1962, - 9 стр. .

И если устами Гоголя Россия жаловалась: "скучно жить", а в 80-е годы произнесла вслед за Чеховым: "грустно жить", то теперь она могла только про стонать: "страшно жить".

Вспоминая первые дни жизни журнала, один из его сотрудников - В. Воинов - писал:

То было в пору Николая, В годину царственных затей, В эпоху виселиц, плетей, Когда от края и до края Тупых холопов злая стая.

Огнем опричины пылая, Душила старцев и детей - То было здесь, у нас в столице, Где щели дьявольски тесны, Где стынут каменные сны, Где - худосочны, бледнолицы - Интеллигентные мокрицы Желали радостей денницы И политической весны.

Среди насупленных созданий, Одетый в розовый мундир, В немых провалах темных зданий - Родился маленький Сатир. Воинов В. На грани. - М.: Красный смех, 1917, №1, - 4 стр.

"Сатирикон" появился в тот момент, когда цензурным террором была окончательно задушена сатирическая литература прогрессивного направления. На книжном рынке господствовали испытанные "ветераны" русской юмористики: "Будильник", "Осколки" и "Шут". Вспоминая об этом, А. Аверченко писал:

"Как будто кроваво-красная ракета взвилась в 1905 г. Взвилась, лопнула и рассыпалась сотнями кроваво-красных сатирических журналов, таких неожиданных, пугавших своей необычностью и жуткой смелостью. Все ходили, задрав восхищенно головы и подмигивая друг другу на эту яркую ракету. - Вот она где, свобода-то!. А когда наступило туманное скверное утро - на том месте, где взвилась ракета, нашли только полуобгорелую бумажную трубку, привязанную к палке - яркому символу всякого русского шага - вперед ли, назад ли.

Последние искорки ракеты гасли постепенно еще в 1906 г., а 1907 г. был уже годом полной тьмы, мрака и уныния.

С горизонта, представляемого кожаной сумкой газетчика, исчезли такие пышные, бодрящие названия, как "Пулемет", "Заря", "Жупел", "Зритель", "Зарево" - и по-прежнему заняли почетное место загнанные до того в угол - тихие, мирные "Биржевые ведомости" и "Слово".

В этот период все, успевшие уже привыкнуть к смеху, иронии и язвительной дерзости "красных" по цвету и содержанию сатирических журналов, снова остались при четырех прежних стариках, которым всем в сложности было лет полтораста: при "Стрекозе", "Будильнике", "Шуте" и "Осколках".

"Когда я приехал в Петербург (это было в начале 1908 г.), в окна редакций уже заглядывали зловещие лица "тещи" и "купца, подвыпившего на маскараде", "дачника, угнетенного дачей", и т.п. персонажей русских юмористических листков, десятки лет питавшихся этой полусгнившей дрянью. Пир кончился. Опьяневших от свободных речей гостей развезли по участкам, по разным "пересыльным", "одиночкам", и остались сидеть за залитым вином и заваленным объедками столом только - безропотные: "дачный муж", "злая теща" и "купец, подвыпивший на маскараде".

То, что называется бедные родственники. Таким образом, я приехал в столицу в наиболее неудачный момент - не только к шапочному разбору, но даже к концу этого шапочного разбора, когда уже почти все получили по шапке". Аверченко А.Т. Избранные рассказы. - М.: Новый сатирикон, 1913, №28, - 6 стр.

Период столыпинской реакции и последовавшие за ним годы примечательны именно тем, что они завершили процесс размежевания различных групп внутри русской интеллигенции. Значительная часть ее открыто или тайно пошла на службу к захватившей господство буржуазии, незначительное меньшинство примкнуло к движению пролетариата. Наконец, та ее часть, которая хотела остаться "независимой", упорно веря в свое "сверхклассовое" бытие и спасительную миссию, начала медленно гибнуть или разлагаться. К 1917 г., когда размежевание политических партий дошло до высочайшей степени, иллюзорность "надклассового" положения стала очевидной. Но пока этого не случилось, эта часть интеллигенции упрямо верила, что ее позиция единственно правильная и всячески прославляла свою "беспартийность".

Все это следует помнить, говоря о характере и направлении "Сатирикона". Возникшие впоследствии разногласия внутри сатириконской редакции наглядно отразили процесс идейного размежевания русской интеллигенции.

Тем не менее вначале "Сатирикон" активно противостоял двум отрицательным тенденциям в развитии тогдашней сатиры: убогому злопыхательству черносотенной юмористики и беспардонному зубоскальству уличной прессы. Редакция нового журнала поставила перед собой цель - взбодрить приунывшее русское общество с помощью "противления злу смехом" или напоить его "волшебным алкоголем".

Появление "Сатирикона" стало событием в литературной жизни столыпинской России. Читатель, только что переживший эпоху "свободы слова", настоятельно требовал от сатириков злободневных откликов на все волновавшие его вопросы. А между тем последний из журналов, славящих "политическую весну", - "Серый волк" - в 1908 г. был запрещен по распоряжению правительства В нем сотрудничали О. Дымов, С. Горный, Н. Вержбицкий и другие сатириконцы.

Сатириконцы противопоставили свое творчество беззубой юмористике "Шута", "Будильника" и "Осколков". После революции 1905-1907 гг. спрос на эти издания окончательно упал. Русскую публику, покупавшую из-под полы запрещенные номера "Пулемета" и "Сигнала", уже не мог удовлетворить пустопорожний, легковесный юмор. Высмеивая своих "соседей" по сатире, А. Аверченко так определил их лицо:

"Будильник": Старичок с дрожащими руками, подслеповатый, хихикающий скрипучим беспричинным смехом. Выходит в старческом халатике с яркими разводами, и если этот халатик распахнуть, то как у Плюшкина, видно, что под халатиком ничего нет.

"Шут", некогда блиставший на фоне тоскливых бесцветных изданий, сам превратился в убогого клоуна, без малейших признаков оригинальности и искры остроумия. Теперь его дряхлость преждевременна, и вид уныл до чрезвычайности".

И наконец, - "Осколки". О них Аверченко отозвался еще злее:

"Был честный симпатичный журнал, в котором при Лейкине работали Чехов, Будищев и др. Теперь это - кокотка, павшая на склоне дней своих, размалеванная копеечными красками, безрадостная, со своим примитивным обольщением с помощью скверно нарисованной ноги или лихо выведенного женского бедра". Аверченко А.Т. Избранные рассказы. - М.: Сатирикон, 1908, №34, - 5-6 стр.

Естественно, что сатириконцы всячески стремились отмежеваться от таких литературных собратьев.

В первом номере "Сатирикона" редакция заявила:

"Мы будем хлестко и безжалостно бичевать все беззакония, ложь и пошлость, которые царят в нашей политической и общественной жизни. Смех, ужасный ядовитый смех, подобный жалам скорпионов, будет нашим оружием". Черный С. Красное и белое. - М.: Сатирикон, 1908, №1, - 2 стр.

Первые восемь номеров журнала редактировал А. Радаков, с девятого номера редактором и душой журнала стал А. Аверченко. Под его руководством "Сатирикон" превратился в издание, рожденное живой современной жизнью. Русский читатель находил на страницах "Сатирикона" меткую характеристику политического положения России, сатирическое изображение общественных нравов.

В журнале широко пропагандировался иностранный юмор: английский, французский, немецкий. "Сатирикон" из номера в номер перепечатывал карикатуры из немецких юмористических журналов: "Simplicissimus", "Fliegende Blatter", "Meggendorfers Blatter", "Kladderadatsch", "Jugend" и др. Поэтому современники воспринимали "Сатирикон" как русский "Симплициссимус".

Сто шесть лет назад, первого апреля 1908 года, в Петербурге вышел первый номер журнала «Сатирикон», открыв новую эпоху в истории русской юмористики.

Этот журнал, а за ним и «Новый Сатирикон» стали уникальным явлением в истории русской культуры начала ХХ в. Созданные небольшой группой людей, эти издания на долгие годы определили главное направление отечественной юмористики, не имея себе равных среди юмористических и сатирических изданий начала ХХ в.
«Сатирикон» сменил старый, окончательно утративший популярность юмористический журнал «Стрекоза» (1875-1908).

О том, как начинался журнал, писала в своих воспоминаниях Н.А.Тэффи:

«И вот как-то горничная докладывает:
- Пришел Стрекоза.
Стрекоза оказался брюнетом небольшого роста. Сказал, что ему в наследство досталась «Стрекоза», которую он хочет усовершенствовать, сделать литературным журналом, интересным и популярным, и просит меня сотрудничать. Я наши юмористические журналы не любила и отвечала ни то, ни се:
- Мерси. С удовольствием, хотя, в общем, вряд ли смогу и, должно быть, сотрудничать не буду.
Так на этом и порешили. Недели через две опять горничная докладывает:
- Стрекоза пришел.
На этот раз Стрекозой оказался высокий блондин. Но я знала свою рассеянность и плохую память на лица, ничуть не удивилась и очень светским тоном сказала:
- Очень приятно, мы уж с вами говорили насчет вашего журнала.
- Когда? – удивился он.
- Да недели две тому назад. Ведь вы же у меня были.
- Нет, это был Корнфельд.
- Неужели? А я думала, что это тот же самый.
- Вы, значит, находите, что мы очень похожи?
- В том-то и дело, что нет, но раз мне сказали, что вы тоже Стрекоза, то я и решила, что я просто не разглядела. Значит, вы не Корнфельд?
- Нет, я Аверченко. Я буду редактором и журнал будет называться «Сатирикон».
Затем последовало изложение всех тех необычайных перспектив, о которых мне уже говорил Корнфельд» .

От сотрудничества Тэффи все-таки не отказалась – уже в первом номере «Сатирикона» появился ее рассказ «Из дневника заточенного генерала». Сам М.Г.Корнфельд вспоминал в 1965 г. о знакомстве с Аверченко: «Аверченко принес мне несколько уморительных и превосходных по форме рассказов, которые я с радостью принял. В то время я заканчивал реорганизацию «Стрекозы» и формирование нового состава редакции. Аверченко стал ее постоянным сотрудником одновременно с Тэффи, Сашей Черным, Осипом Дымовым, О. Л. д"Ором и другими...».

А.Аверченко

К началу 1908 г. в «Стрекозе» уже сотрудничали многие из будущих «сатириконцев» Ре-ми (Н.Ремизов), Радаков, Юнгер, Яковлев, Красный (К.Антипов), Мисс. Однако популярность журнала оставалась по-прежнему невысокой - само название «Стрекоза» за почти 30 лет существования журнала определяло круг его потребителей: «офицерские библиотеки, рестораны, парикмахерские и пивные», как писал А.Аверченко. «О журнале сложилось у среднего интеллигентного читателя такое убеждение, что «Стрекозу» читать можно лишь между супом и котлетами в ожидании медлительного официанта, вступившего с поваром в перебранку, или повертеть ее в руках, пока парикмахер намыливает вашему более счастливому соседу щеку» . Таким образом, необходимость смены названия стала очевидной.

По воспоминаниям Аверченко после «бурных прений» было утверждено новое название журнала, предложенное А.Радаковым – «Сатирикон». Вскоре стало очевидным, что это решение было правильным – о журнале заговорили и уже через год «название журнала прочно вошло в жизнь и выражения: «темы для «Сатирикона»», «сюжет, достойный «Сатирикона», «вот материал для сатириконцев» - запестрели на газетных столбцах, в серьезных политических статьях». Е.Брызгалова считает, что название «Сатирикон» «относило читателя к античному роману Гая Петрония Арбитра из эпохи правления Нерона, характеризовавшейся продажностью и развращенностью, и намекало на плачевность положения в современной России».

Необходимость такого журнала была очевидной. В 1905 г. после «Манифеста 17 октября» в России начинают выходить сотни юмористических и сатирических журналов – «Адская почта», «Булат», «Бурелом», «Вагон», «Жупел», «Коса», «Маски», «Паяц», «Пули», «Стрелы», «Фискал» и т.д. Значительная часть из них была закрыта на пятом-шестом номере, или даже на первом. Однако в процессе восстановления общественной стабильности волна «свободного смеха» стала спадать и к 1907 г. основные направления сатиры и юмористики в обществе стали вновь определять «Стрекоза», «Будильник», «Шут» и «Осколки». «Грубый лейкинский юмор мало кого веселил, - вспоминала Тэффи, - В газетах на последней странице уныло хихикал очередной анекдот и острые намеки на «отцов города, питающихся от общественного пирога»… Юмористические журналы продергивали тещу, эту неистощимую тему, свободную от цензурного карандаша» . Поэтому то, что «пяти-шести людям, единственным оружием которых были карандаш, перо и улыбка» удалось в тех крайне жестких условиях сделать в считанные месяцы «Сатирикон» ведущим юмористическим журналом является беспрецедентным явлением не только в истории русской юмористики, но и русской периодической печати и в целом.

Постоянными участниками журнала были заявлены художники Б.Анисфельд, Л.Бакст, И.Билибин, М.Добужинский, Б.Кустодиев, Е.Лансере, Дм.Митрохин, А.П.Остроумова-Лебедева, А.Радаков, Ре-ми, А.Юнгер, А.Яковлев и др. Писатели А.Аверченко, Вл.Азов, И.М.Василевский, Л.М. Василевский, К.Антипов, С.Городецкий, А.Измайлов, М.Кузьмин, А.Кугель, С.Маршак, О.Л.Д.Ор, А.Радаков, Саша Черный, А.Рославлев, Скиталец, А.Толстой, Тэффи, Н.Шебуев, Н.И.Фалеев, А.Яблоновский и др. Кроме них в журнале сотрудничали Д. Моор, А.С.Грин, В.Маяковский, В.А. Ашкинази, А.С. Бродский, А.Бухов. Издателем журнала был М.Г.Корнфельд, редактором до №9 1908 г. – А.Радаков, а после этого – А.Т.Аверченко.

Тематика журнала была очень широкой – литература, культура, общественная жизнь. Выходили специальные номера, посвященные Н.В.Гоголю и Л.Н.Толстому. Полное единодушие редакции наблюдалось в отношении к «современным течениям» в литературе и искусстве – бездарность и претенциозность апостолов новых и нетрадиционных направлений высмеивались талантливо, но порой с оттенком жалости (по выражению Аверченко) к «обиженным судьбою и Богом людям». Знаменитой стала карикатура, на которой стойкому подпольщику, перенесшему страшные мучения («иголки под ногти вбивали»), но не выдавшему тайны, в качестве последнего средства читают «стихи одного футуриста» и этого истязания он уже выдержать не в состоянии. С началом Первой Мировой войны сатириконцы решают приостановить выход журнала, считая, что веселиться не время, но это решение не было воплощено в жизнь. Журнал был превращен в средство борьбы с врагом. Теперь каждый номер «Нового Сатирикона» в значительной степени посвящен военным событиям.

В 1913 г. между группой сотрудников редакции «Сатирикона» и издателем М.Г.Корнфельдом возник конфликт, приведший к расколу журнала. Конфликт выплеснулся и на страницы уже двух журналов. В 1913 г. в «Новом Сатириконе» неоднократно появляются материалы, посвященные расколу редакции и рассмотрению данного дела судом чести. Редакция «Нового Сатирикона» была вынуждена предупреждать подписчиков о недобросовестности бывшего издателя, а также о деградации детского журнала «Галчонок», который создавался в значительной степени силами тех, кто покинул редакцию «Сатирикона» и после раскола редакции остался в руках М.Г.Корнфельда. Так же в первом номере «Нового Сатирикона» за 1913 г. появилось две карикатуры, в той или иной форме отражавшие конфликт.

В середине 1914 г. «Сатирикон», лишившийся всех самых лучших сотрудников и катастрофически терявший подписчиков, вынужден был закрыться (вместо него до конца года подписчикам высылался журнал «Лукоморье»). По тем же причинам перестал выходить и детский журнал «Галчонок».

Товарищество «Новый Сатирикон», основанное на месте почившего старого журнала, стало издательским центром, выпускавшим множество книг отечественных и зарубежных юмористов. Многие книги Аверченко, Тэффи, Бухова выдержали до 12 – 14 переизданий. Выходили альманахи «Сатирикона» и «Нового Сатирикона». «Осиновый кол на могилу зеленого змия», «Театральная энциклопедия», «Самоновейший письмовник», «С кем мы воюем». Широко известны стали два издания: «Всемирная и русская история, обработанная «Сатириконом» и «Путешествие сатириконцев в Западную Европу», неоднократно переиздававшиеся.

Февральскую революцию 1917 г. Аверченко и «сатириконцы» приняли восторженно. Что важно, свободный от цензуры журнал сумел сохранить художественный и сатирический уровень. Видя нерешительность и слабость временного правительства, «сатириконцы» неоднократно обращаются к нему со страниц журнала, призывая к действиям и ответственности. В конце лета, когда положение стало угрожающим, «Новый Сатирикон» начал выходить с подзаголовком «Отечество в опасности».
В октябре 1917 г. редакция «Нового Сатирикона» раскололась. Часть постоянных сотрудников, принявших октябрьский переворот, перешла на сторону новой власти и стала активно сотрудничать с ней (В.Князев, О л Д Ор и др.). оставшиеся в журнале заняли жесткую антибольшевистскую позицию. Журнал начинает выходить все реже. В 1917 г. вышло только 48 номеров (вместо обычных 52). Что же касается 1918 г., то, невзирая на объявления о подписке, в которых говорилось о 52-х номерах журнала, редакции к августу 1918 г. удалось выпустить только 18 номеров (в январе – два, в феврале – один, в марте – три, в апреле – два, в мае – три, в июне – три, в июле – три и в августе (а реально в июле) – один). Тогда же, в августе 1918 г. журнал был закрыт. О причинах закрытия журнала писал сам Аверченко: «Нарисовали мы в «Сатириконе» карикатуру на Троцкого, который рабоче-крестьянам речь держит – так за это двинули сапогом по «Сатирикону» так, что я со своими сотрудниками два года из Петербурга бежал».

Тогда же, в августе 1918 г. после закрытия журнала, произошел окончательный раскол редакции. Новую власть приняли А.Радаков, В.Дени, Б.Антоновский, Н.Радлов и др. Некоторые из них пытались еще какое-то время использовать накопленный за время сотрудничества с журналом «капитал». Так, О.Л.Д Ор выпустил в 1919 г. на собственные средства «Русскую историю при варягах и ворягах», дописав в соответствии с новыми реалиями свой кусок «Русской истории», выпущенный в составе «Всеобщей истории, обработанной «Сатириконом». Однако большинство других бывших «сатириконцев» больше никогда не обращались к этому периоду своего творчества.

Другая часть сотрудников редакции, категорически не согласных с новыми советскими порядками, отправилась в эмиграцию (А.Аверченко, Н.Тэффи, Саша Черный, С.Горный, А.Бухов, Ре-ми, А.Яковлев и др.). В Киеве бывшие «сатириконцы» предприняли попытку издания еженедельной газеты «Чертова перечница», начатой в Петрограде сразу после закрытия «Нового Сатирикона». В редакции газеты собралась значительная часть бывших сатириконцев: А.Аверченко, Арк.Бухов, Вл.Воинов, Евг.Венский, А.С.Грин, А.И.Куприн, Вилли, В.Финк, Лоло (Мунштейн Л.Г.), Дон-Аминадо и многие другие. Редактором газеты стал Василевский (Не-Буква). Дон-Аминадо вспоминал, что «Чертова перечница» была «листком официально-юмористическим, неофициально - центром коллективного помешательства. Все неожиданно, хлестко, нахально, бесцеремонно. Имен нет, одни псевдонимы, и то, выдуманные в один миг, тут же на месте».

Обращает на себя внимание и тот факт, что «Новый Сатирикон» оказался одним из самых долговечных сатирических антибольшевистских изданий. Так, журнал «Трепач» был закрыт еще осенью 1917 г., «Барабан» - на третьем номере в феврале 1918 г., еженедельник «Бич» - на пятом (июнь 1918 г.), «Пулемет» - на 18-м (март 1918. Нумерация номеров была сплошная начиная с 1905 г. В 1905-1906 гг. вышло 5 номеров, остальные – в 1917-1918 гг.). Дольше «Нового Сатирикона» продержались по понятным причинам только издания, выходившие на Украине, в частности журнал «Жало» (Эхо общественно-политической юмористики), издававшийся в Харькове и закрытый только в 1919 г. на девятом номере). Поэтому можно осторожно предположить, что причиной закрытия журнала были иные материалы, опубликованные в последних летних номерах или общая жесткая антибольшевистская позиция журнала.

В 1917 г. товарищество «Новый Сатирикон» начинает издавать журнал «Барабан». Первый его номер вышел в марте 1917 г. Редактором «Барабана» стал М.С.Линский (Шлезингер), художник, работавший во многих изданиях Одессы, автор скетчей, пародий, киносценариев, журналист, художественный критик, театральный антрепренер. С 1915 г. Линский сотрудничал в журнале «Новый Сатирикон». В феврале 1918 г. журнал «Барабан» был закрыт (вышло только три номера). «Нарисовал я в своем журнале «Барабан» карикатуру на Брест-Литовский мир, - вспоминал А.Аверченко, - хлоп! Так двинули ногой по «Барабану», что одна только зияющая дыра осталась» . М.С.Линский эмигрировал через Константинополь в Париж и был расстрелян фашистами во время оккупации Парижа.

В том же 1917 г. товариществом «Новый Сатирикон» было предпринято издание еще одного журнала. Им стал «Эшафот» - «орган памфлетов. Он будет выходить в дни именин глупости и бесчестия», как было заявлено на обложках. Его редактором стал П.М.Пильский (1876(?)-1941), писатель, критик и фельетонист, работавший в десятках центральных и периферийных периодических изданий. В 1918 г. Пильский бежал от большевиков в Прибалтику, где работал в газетах «Сегодня» и «Ежедневной газете», выступал с лекциями на разного рода темы в городах Латвии и Эстонии, занимался общественно-политической деятельностью. О возникновении «органа памфлетов» П.Пильский позднее вспоминал: «Аверченко обязаны многие и многим. Не без его помощи возник мой первый в России журнал памфлетов – «Эшафот», потому что и он был выпущен в издании все того же «Сатирикона», с благословения и согласия Аверченко».

В 1931 г. в Париже бывший издатель «Сатирикона» М.Г.Корнфельд принял решение о возобновлении журнала. Корнфельд вспоминал: «если ознакомиться со списками писателей и художников этого журнала, оказавшихся в Париже <…> неудивительно, что этот синхронизм повлек за собой издание журнала, нисколько не отличавшегося от своего прототипа». (Сатирикон. 1931.№1.С.1.) Дон-Аминадо занял в журнале место Аверченко. У журнала был несомненный читательский успех.

Первый номер парижского «Сатирикона» вышел 4 апреля 1931 г. Данная дата была выбрана, скорее всего, целенаправленно, поскольку первый номер петербургского «Сатирикона» был выпущен почти за двадцать лет до этого. Оформление парижского «Сатирикона» и его внутренняя структура также были выдержаны в стилистике прежнего издания. Точно так же выходили тематические номера. Однако главного совпадения – по духу – не получилось, невзирая на блестящий состав сотрудников, заявленный в объявлении о подписке. С небольшими поправками журнал очень напоминал «Сатирикон» второй половины 1913 г. после ухода Аверченко и почти всей редакции. Однако дело, очевидно, было не только в этом – общая полунищая обстановка эмигрантской жизни, царившие в ней тяжелые настроения, не заживающая боль от вынужденной разлуки с родиной – все это сделало парижский «Сатирикон» не столько юмористическим, сколько сатирическим изданием. Примечательным явлением стала публикация в парижском «Сатириконе» романа Ильфа и Петрова «Золотой теленок», печатавшегося по старой орфографии. Парижский «Сатирикон» просуществовал менее года и закрылся по финансовым обстоятельствам. Было выпущено всего 28 номеров.

Несколько лет назад группой энтузиастов была предпринята попытка воссоздания журнала «Новый Сатирикон», но был сделан только контрольный экземпляр, который так и не был утвержден к выходу. К сожалению, причина оказалась проста – уровень произведений, предложенных авторами, был настолько низок, что собирать их под этим историческим названием было просто недопустимо. Тем более, что предполагалось в каждом номере перепечатывать старые материалы «Сатирикона», что сделало бы контраст еще более разительным. Может быть, эту задачу удастся решить в будущем, потому что такое издание необходимо. Ведь сатира и юмор (а не юродство и кривлянье, которыми сегодня обычно подменяются эти понятия) являются одним из лучших средств осмысления действительности и понимания того, «что хорошо, что плохо, а что посредственно».

Накануне революционных потрясений и в революционную эпоху сатирические журналы приобрели особую популярность. Наиболее известны журналы "Будильник", "Бич", "Гильотина", "Новый Сатирикон", орган памфлетов "Эшафот".

Еженедельный журнал "Новый Сатирикон". На переднем плане - страница журнала со стихотворением В. Маяковского "Судья" ("Гимн судье").

"Около двух десятков лет правила нами, умными, свободными людьми, эта мещанская скучная чета... Кто допустил? И все молчали, терпели и даже распевали иногда во все горло "Боже царя храни". Кто допустил это безобразие и всероссийскую насмешку над нами? Кто допустил? Ай-я-яй" 1 .

Аркадий Аверченко

В революцию с сатирой

Заслуженным вниманием читателей пользовался петербургский еженедельный сатирический журнал "Сатирикон", с 1913 г. носивший название "Новый Сатирикон". Журнал возник на основе юмористического еженедельника "Стрекоза". Редактором и вдохновителем "Нового Сатирикона" стал Аркадий Тимофеевич Аверченко. Сатириконовцы во главе с главным редактором оптимистично и воодушевленно восприняли революционные события февраля 1917 г. На обложке всех номеров размещался лозунг "Да здравствует республика!". Одним из главных сюжетов сатирических произведений стала царская чета, излюбленными темами были политика бывшего императора Николая II и его министров.

Показательна статья самого Аверченко "Что я об этом думаю", напечатанная в апреле 1917 г. и представлявшая размышления автора о состоянии Российского государства и общества.

Частыми стали вызовы авторов сатирических и юмористических памфлетов в суд теми, о ком они были написаны. Так, Аверченко получил повестку-вызов в Челябинск для участия в судебном заседании по заявлению "какого-то челябинского исправника". Получение повестки и отказ Аверченко от присутствия на заседании, равно как и дальнейшее отсутствие какого-либо наказания, наряду с осознанием полной свободы, натолкнуло редактора "Нового Сатирикона" на мысль о граничащем с анархией положении государства и общества послереволюционной России: "Бумажка совсем свежая, а что она сейчас такое? Где теперь "по указу Его Величества"? Где теперь этот строгий исправник? Где ты, голубчик?" 2 . Эта мысль стала предвестником отсутствия поддержки журналом большевиков в будущем.

"Тряпку принять за государственного человека"

Целиком и полностью приветствуя республику, Аверченко рассуждал о человеческой сущности Николая II: "Мне каким-то задним числом страшно, что Николай Александрович, сидя на троне, был не настоящим императором всея Руси, а самым обыкновенным человеком, вот таким, как мы с вами... Может быть, его идеал играть в винт по сотой, разводить в саду на даче цветочки и, приехав с дачи на службу в Петроград (он должен служить помощником столоначальника в департаменте), пойти вечером на Невский, найти там ночную фею и пригласить ее куда-нибудь на Караванную, изменить боязливо и робко своей сварливой и властной, но увядшей уже от забот и возни с детишками жене. Может быть, он - бывший царь этот - по характеру и всему складу своему - вот именно такой человек!". В подобном непочтительном представлении императора прослеживается разрушение мифа о богопомазанности царя, священности и незыблемости его фигуры, низвержение его самого и всей его семьи до среднестатистических представителей мещанского сословия. Однако Аверченко не чувствовал жалости к судьбе августейшей особы, испытывал искреннее удивление, как такой человек мог попасть на российский трон: "Позвольте! Да в чем же дело? Как же допустили этого Николая Александровича Перетыкина (не будь у него фамилия Романов - было бы что-нибудь в роде этого), как же допустили его ходить в горностаевой мантии и давать царствующим особам и послам аудиенции", "И мы тоже хороши! Сосульку, тряпку принять за государственного человека!" 3 .

Большое внимание автор уделяет собственным предположениям о реакции Николая II на происходящие события. Для усиления эффекта Аверченко примитивизировал переживания императора, несмотря на свидетельства очевидцев о тяжести принятия решения об отречении от престола: "Ему Гучков, волнуясь и спотыкаясь, доказывает, что ему нужно отречься от престола, а он? Проявил ли он хоть какое-нибудь величие тирана, обронил ли он хоть одну историческую фразу?.. Говорят, сидел он и поглаживал карандашом ус. А потом, молча подписал отречение и сказал уже после: "Ну и ладно, поеду в Ливадию, буду цветочки разводить" 4 .

Жесткость, утрирование и доведение ситуации до абсурда стали неотъемлемыми чертами творчества Аркадия Аверченко в этот период. Обличительные статьи редактора задавали общий тон всему изданию. В апрельском номере журнала под портретами императорской четы "В заботах о благе верноподданных..." размещены фото орудий, найденных в одном из бывших полицейских застенков "для выворачивания пальцев, расширения ран и для разрывания барабанной перепонки при особо важных для государственных целей допросах" 5 .

Карикатурой - не в бровь, а в глаз

Излюбленной темой журналистов-сатириков революционной эпохи стали отношения императорской семьи с Германией и, в частности, с императором Вильгельмом II. Немецкое происхождение императрицы Александры Федоровны стало непосредственным поводом для ее изображения в качестве шпионки, единственным стремлением которой был развал России изнутри, что не имело ничего общего с действительностью. Ярким примером развития этой темы на страницах журнала стали опубликованные карикатуры Ре-ми. На обложке журнала изображалась императрица за прилавком с вывеской "Поставщик двора им. Вильгельма II. Последние новости сезона" - предлагает представителям Германии, Австро-Венгрии, Османской империи и Болгарии некий секретный план. Подпись под карикатурой: "Продажа России оптом и в розницу. Как жили и работали некоторые "великие княгини". - Как, ваше величество?! Вы находите миллион рублей за план этой крепости дорого?! Но ведь не забывайте, что я продаю вам самое дорогое для меня - нашу милую Россию..." 6

В том же номере напечатана карикатура "Как представляли себе русские люди немецких шпионов и каковы они на самом деле", состоящая из двух рисунков. На первом изображен человек в черном плаще, бегущий через поле с небольшим фонарем в руках, на втором - Александра Федоровна в царском фаэтоне возле воинской части с фотоаппаратом в руках. Войска отдают ей честь, а императрица фиксирует особенности устройства крепости 7 .

"Протопопов на прогулке хочет застрелиться"

Нападкам подвергалась не только императорская семья, но и видные в прошлом сановники. Излюбленными фигурами стали председатель Совета министров П.А. Столыпин и министр внутренних дел А.Д. Протопопов. Известна карикатура А. Радакова на "столыпинский галстук" под названием "Последнее утешение", ставшая ответом на новость о том, что в Киеве сбросили с пьедестала памятник Столыпину, подняв его за шею краном на железных цепях: "Столыпин: - Как удачно вышло, что я свой "столыпинский" галстук применял к другим еще при жизни, а на мне его применили только спустя несколько лет после моей смерти..." 8

Стихотворения Сергея Михеева удостоился бывший министр Протопопов, в отношении которого ходили слухи о психической болезни (в 1917 г. Протопову действительно поставили диагноз - биполярное аффективное расстройство, характеризующееся частой сменой симптомов мании и депрессии). Вероятно, именно это стало поводом для сложения следующих строк:

Дремлют крепости проулки
Иней серебрится...
Протопопов на прогулке
Хочет застрелиться...
- Я устал от царских этик,
Давит сердце драма...
Эх, достать бы пистолетик -
В лоб бы бацнуть прямо...
Отвечал солдат на это,
Глядя как-то строже:
- Это мы без пистолета
Очень просто можем...
Наберитесь только духу,
И, скажу без лести,
Побежите коль - как муху
Уложу на месте.
Есть и время помолиться -
Тихо как повсюду...
Но... кричит самоубийца:
- Дяденька!.. Не буду...
Дремлют крепости проулки,
Вечер стал спускаться...
Кто-то плакал на прогулке:
- Не-е хочу стреляться! 9

"Достукался? Министром сделали?"

Высмеивалась и сама должность министра, о чем свидетельствует карикатура Н. Радлова "Прежде, теперь". В противовес счастливой семье эпохи царизма, испытывающей радость и гордость за успехи главы семьи, в нижней части рисунка изображен мужчина, сообщающий о назначении на новую должность с соответствующей подписью: "Достукался? Министром сделали? Семьи не жалеешь...Да не реви, Петька, все равно легче не будет..." 10

В 1917 г. многие издания разделяли историю России на до- и послереволюционную. Эти две России противопоставляются друг другу. Февральская революция широко декларировала равенство прав всех граждан Российской империи вне зависимости от пола, национальности, вероисповедания. В свою очередь "эпоха царизма" стала ассоциироваться с неравенством и фаворитизмом. Карикатура А. Радакова "Люди первой необходимости и последней" тому подтверждением. В первой части карикатуры изображены император Николай II, императрица Александра Федоровна и Григорий Распутин, одаривающие дворян, высшее российское и иностранное чиновничество. Вторая часть карикатуры иллюстрирует равнодушное отношение вышеперечисленных к нуждам солдат, погибающих на полях Первой мировой войны 11 .

P.S.

Это лишь часть примеров жестокого суда журналистов "Нового Сатирикона" над ушедшей эпохой старой России. Несмотря на оппозиционность царскому режиму, беспрестанное развитие тем, порочащих и низвергающих авторитет прежних "хозяев жизни", "Новому Сатирикону" не нашлось места в Советской России. Октябрьский номер журнала подписан "С глубокой злобой посвящаем большевикам и интернационалистам", первые послеоктябрьские номера пестрели издевательскими выпадами в адрес большевиков, приравнивавшихся к уличным грабителям. Для сатириконовцев новая революция казалась хаосом. Неудивительно, что в июле 1918 г. "Новый Сатирикон" запретили, его идейный вдохновитель Аркадий Аверченко перешел на сторону белых и окончил свои дни в эмиграции.

1. Аверченко А. Что я об этом думаю // Новый Сатирикон. 1917. Апрель. N 14. С. 2.
2. Там же.
3. Там же. С. 3.
4. Там же.
5. В заботах о благе верноподданных // Новый Сатирикон. 1917. Апрель. N 15. С. 2.
6. Продажа России оптом и в розницу // Новый Сатирикон. 1917. Апрель. N 14. С. 1.
7. Об одной великой княгине // Там же. С.5.
8. Последнее утешение // Новый Сатирикон. 1917. Апрель. N 14. С. 4.
9. Михеев. С. Самоубийца // Там же.
10. Прежде, теперь // Новый Сатирикон. 1917. Июнь. N 22. С. 13.
11. Люди первой необходимости и последней // Новый Сатирикон. 1917. Апрель. N 14. С. 9.